Слово о Новороссии - Литераторы России

Невозможно было молчать, став свидетелем многих преступлений, совершаемых на Украине по приказам киевской хунты, хотя бы раз увидев фотографии умирающей, с оторванными ногами Инны Кукурудзы из Луганска – «горловской мадонны»; убитого на улице при артобстреле священника Георгия Никишова; мальчика Вани, лишившегося ног и руки, спасённого российскими врачами; донецкого врача «скорой помощи» Константина Ставинского, убитого украинским снайпером. Я, как и мои товарищи-поэты, чувствовала боль и страдание этих людей, умирала вместе с ними.

Зазвучали и сильные поэтические голоса из самой Новороссии – Станислав Минаков, Александра Хайрулина, Ирина Кузнецова, Елена Буевич, Стелла Маслакова и многие другие.

Как живётся, дорогая? Как там дышится —в стольном граде златоглавом на Днепре?Спится? Вкусно естся? Умно пишется?Безопасно в я-не-вижу-кожуре?..Как живёшь, подруга-экс? Какими думами?Собиралась в гости… Передумала, поди?Птицы мира бьются в кровьстальными клювами,лишь булыжник глух в бестрепетной груди…

/Ирина Белоколос/

Стихи поэтов Новороссии насыщены военными реалиями, ставшими одновременно будничной рутиной и поднимающие человеческий дух на недосягаемую высоту.

Зачастую они долетают к читателю прямо из окопа, как гранаты, и плечом к плечу рядом с поэтом-бойцом – его славные предки, защищавшие Родину в битвах, и всегда одерживавшие победу!

Эта убежденность: «С нами – правда, с нами – наши прадеды!» – у всех, кто сражается за Новороссию, кто держит оборону в тылу, голодает, рискуя жизнью, доставляет гуманитарную помощь, кто под обстрелами восстанавливает железную дорогу и хлебозавод, пишет стихи, готовится, несмотря ни на что, к мирной посевной:

…И хотелось сытное в землю бросать зерно,Зарастай зелёной травой,злобой прорытый ров.Говорит мне сын:«Вот с этими прадед мой воевал».Почему у весны опять звериный такой оскал?Почему слетается вновь черное вороньё?Только эта земля моя, а я не отдам моё.

/Борис Бергин/

И Новороссии быть! Будет, непременно будет всё – необходимые лекарства, пенсии старикам, цветы на клумбах вместо ям и осколков, и дети пойдут в школу, не боясь, что могут не дойти до неё из-за внезапного обстрела…

И уродится новый урожай.

И будет мир.

И – новые стихи.

Наталья Лясковская

Фото: Игорь Старков

Донбасская проза: бывать ли жанру?

фрагмент статьи

Да, беспощадная жизнь стократ ярче того, что может предложить в ответ оглушённая ужасающей действительностью, сражённая, растерянная литература. При этом ясно, что стихотворная форма куда быстрей и экспрессивней прозы отзывается на саднящую боль момента, и последний год явил ряд открытий, которые могли бы стать предметом отдельного обзора. Стихи эти очень разные – видением, почерком, глубиной… Степенью лиризма или патетического напряжения. И авторы – от начинающих до корифеев. Объединяет их одно, самое главное: искренность.

…Они не потревожат спящих,хозяин дома – бывший плотник,Господь похож на черный ящик,а мир – подбитый беспилотник.Нас кто-то отловил и запер,прошла мечта, осталась мрія,и этот плотник нынче – снайпер,и с ним жена его – Мария.

/Александр Кабанов/

…То, что случилось в Одессе, не битва идей,Это – Освенцим, где звери сжигают людей.Морда фашизма, фашизма пылающий ад—Это касается ВСЕХ, и ни шагу назад!

/Юнна Мориц/

Но что же проза?.. Как вознестись над будничной фронтовой коловертью и выдать что-то масштабное – не столько по охвату, сколь по новизне самого взгляда художника на объект? Ведь всякая новая война, как столкновение мировоззренческих парадигм на новейшем историческом витке человеческого безумия, порождает своеобычные эгрегоры, неповторимые взрывные энергии. Возьмите поэтику «Севастопольских рассказов» и «Судьбы человека»… Сразу ясно: речь об, извините, разных войнах. Дело не только в разности авторских личностей и стилей – война, как никакая другая беда, вскрывает накопленный негатив эпохи, обязывая художника порой интуитивно искать свежие изобразительные подходы, продираясь сквозь душную дымовую завесу имеющихся, «комфортных», но уже ложных художественных эталонов и трафаретов.

И вижу, в ближайшей перспективе уловить эти специфические новые вибрации будет очень сложно. Верно рассуждает опытный Глеб Бобров – любая война требует переосмысления: по горячим следам вряд ли реально создать что-либо серьёзное. А малая форма – «то, что сейчас кровоточит в душе» и «вызывает немедленный отклик» – как раз и может, перебродив и настоявшись, через годы сублимировать более значимые смыслы, вылившись в «неистовую прозу».

Пока же очевидно, что литература не поспевает за бушующей и оглушающей действительностью – сейчас, быть может, меньше, чем когда-либо.

Степень внутреннего накала, характерную для внешне ровной и даже размеренной манеры «Горячего снега» Ю. Бондарева, вряд ли себе представить сегодня в произведении о войне на Донбассе. Что-то не ложится нынче в ясные строгие линии того изложения. Можно, конечно, в лучшей традиции постмодерна искусно подделать стиль, но на уровне «торкания» прокатит вряд ли. Похоже, не достанет здесь даже лапидарной прилепинской честности и достоверности, хотя «Патологии», скупыми фразами сплетающие отвлечённую образность и натурализм, можно взять за достойный образец современной военной прозы. Проханов?.. – ох, в надрывных метафорах не завязла бы искренность да державным пафосом не накрыло бы многомерную явь… Ну, а эвентуальное метафизическое переосмысление ситуации по типу быковского «ЖД» покажется и вовсе пока кощунственным.

Конец ознакомительного фрагмента.